Соседи на даче бывают разной степени сумасшествия. Нам достался тихий, но страшно усердный безумец. Затрудняюсь даже сказать, как этот диагноз называется, в психических болезнях я не силен, но проявления этой шизофрении были самые наглядные.
Мы купили участок с уже готовым домом, даже газ был подведен. Жена хотела выезжать куда-нибудь из города даже зимой, и это был отличный вариант. Хоть в нашем дальнем Замосковье лето и не слишком теплое, но всё равно лес недалеко, озеро красивое, борщевик терпимый еще. Погулять есть где. Какие-никакие грядки, пара яблонек. И сосед... Который каждое лето строил и перестраивал свою гигантскую теплицу, примыкающую прямо к его домику. Одинокий старичок был просто одержим своим хрустальным дворцом. В самое теплое время года он почти полностью разбирал монструозную конструкцию, а к зиме снова собирал сверкающую пирамиду, занимавшую добрую половину его участка. Внутри, кажется, росли одно или два крупных дерева, со стороны не разберешь. Но шум электроинструмента был по выходным с утра до вечера. А еще опилки летели, если ветер, прямо к нам на веранду. Короче, не сосед, а сплошные неприятности. Никакой тишины по выходным. Жена даже ходила с ним ругаться, когда ее родители приезжали к нам отдохнуть. Он только улыбался и пытался ей всучить свой мелкий урожай: то ли абрикосы, то ли персики — твердые и невкусные.
Тем удивительнее было, что сосед пришел к нам в новогодние выходные, когда приехали ненадолго проведать дачу и отдохнуть в тишине от толпы шумных родственников. Я пустил его и лихорадочно вспоминал последнее собрание садоводства, где его, кажется, называли по имени. Старик стянул шапку с облысевшей головы и сам представился:— Меня Иван Александрович зовут, вы, наверное, забыли.— Владимир. Это моя супруга Люда. Очень приятно...— Извините, что так врываюсь к вам на праздник, но у меня времени не так много. Просто так получилось. Может вам моя просьба покажется странной, но я оказался в безвыходном положении. Мне некого больше попросить. Боюсь я сюда уже больше не приеду. Тут такое дело... Все равно хозяйство мое достанется племяннику, а ему это все не нужно. Все равно будет продавать, так что я лучше весь инструмент вам сразу отдам. Жалко, если пропадет. Я хочу, чтобы вы со мной пошли, и я вам подарю свои инструменты. Как раз новый год же, это вроде как к месту…Сосед говорил тяжело, глядя куда-то в сторону. Кажется, он испытывал боль или что-то его сильно тревожило.— Ну так продать можно. Сейчас только сфоткал, в сеть выложил и... — вмешалась Люда.— Что хотите делайте, это ваше теперь, — махнул рукой старик. — Но у меня одна просьба есть... такая... странная. Но попросить больше некого. Племянник уехал из страны. Сами знаете, последние события… Возвращаться пока не собирается. В общем, если я умру... Нет, когда я умру... разумеется. Пожалуйста, обязательно в тот день придите сюда, в мою теплицу, и спилите там большое персиковое дерево. Как раз вам моя бензопила пригодится. Только спилите и сразу сожгите. Обязательно. Из всех веток соберите один большой костер. Это очень важно. Я вас прошу.— Нет, ну можно, конечно. Но это так неудобно как-то... — глянув на жену, неуверенно проговорил я.— Если вы боитесь, я оставлю письменное завещание. Чтобы не было к вам никаких вопросов.— Нет, я... просто это очень странно, — нахмурился я.— Вы не хотите, чтобы ваши персики кому-то достались? — спросила Люда.— Вовсе нет. Причина в другом. Как бы вам объяснить. Это обещание, — сосед замялся, опустил взгляд, теребя кончик шарфа. — Почти сорок лет назад у меня была возлюбленная. Мы познакомились в больнице. У меня тогда нашли рак. Я думал, что умру... И у нее тоже. Но мне повезло, а ей нет... Вы понимаете.— Если честно, не очень, — перебил я его.— Да, так неправильно. Наверное, стоит рассказать по порядку. Мою любимую звали... Нет, ее зовут Эля. Она с юга, из Калмыкии. Мы лежали в соседних палатах, и были самые молодые во всем корпусе. Знаете, второй корпус онкологического института на улицу Дениса Кудряшова выходит, серый такой, бетонный? Там еще за забором завод раньше был, а теперь...— Нет, слава богу. Я там не был не разу.
Сосед раздражал меня все сильнее. Хотелось его как-то выпроводить. Явно его сумасшествие начало заметно прогрессировать.— Да, грустное место, конечно... Ни одного дерева за окном на улице. Элю это очень огорчало... Ну вот. Мне было двадцать шесть, а ей только двадцать. И нам обоим сделали операции, удалили опухоли. Все прошло удачно, и мы вместе стали гулять каждый день. А потом она не уехала домой. Она вообще сюда к нам учиться приехала на иностранные языки. Китайский учила и вьетнамский. Мы в Китай потом хотели поехать. Мы жили вместе у меня в общежитии. Оба лысые, как буддистские монахи. Она мне много про свою веру рассказывала. Так забавно было. Я слушал и ни во что не верил. Мы потом вместе легли на химиотерапию, через два месяца. Уговорили, чтобы в одну палату, хоть и не по правилам. И вот тогда все пошло не так. У Эли отказали почки. Ее держали на диализе, но не помогло. Я с ума сходил, хотел покончить с собой. Но Эля запретила. Сказала, что не умрет. Она, знаете, буддистка, я же говорил... и верила, что переродится, чтобы быть со мной. А я не поверил...
— И что вы сделали? — не выдержав, вмешалась моя супруга.— Я ничего. Я хотел спрыгнуть с крыши корпуса, сразу после того, как узнал, что уже нет надежды. Но Эля дала мне персик. Последний персик из тех, что ей бабушка прислала из Калмыкии. И сказала, что переродится в косточке, чтобы я посадил ее и заботился. И жил, сколько проживу. Она будет ждать в персиковом дереве... А потом мы встретимся. Переродимся вместе. А если покончить самоубийством, тогда не встретимся. Это будет плохая карма или что-то такое...
— Так это дерево у вас в теплице... — выдохнула жена. — Вы думаете, она — это персик?— Да, я заботился о ней тридцать семь лет. Сначала в квартире, потом дачу купил. Думал переехать с ней на юг. Не решился... Тут работа, студенты. Я химик, занимался разработкой новых видов неорганических удобрений. Больше пятидесяти научных работ, диссертация. Эля хотела, чтобы я сделал все, что задумал, прежде чем мы встретимся. Так и остался тут. Не женился, детей нет. Племянник только, да и тот вон сбежал, когда началось это все… У меня недавно снова рак нашли. Теперь в печени. И я чувствую — это знак… наверное, мне пора.— Ох, что же вы раньше не рассказали, — жена тяжело вздыхала. — Такая грустная история. Конечно, мы все сделаем. Даже инструментов никаких не надо. Может вам помощь какая-то нужна? Лекарства может или...— Нет, спасибо, ничего не надо. А сказать, в общем, повода не было. Извините, что я вам со своей теплицей мешал. Я просто Элю не обрезал никогда, даже пальцем тронуть рука не подымалась. Вот и перестраивал всегда теплицу вокруг нее, чтобы расти было удобно. А теперь вот... Сам бы я не смог. Буду очень признателен, если вы одним днем спилите и сожжете.— Конечно-конечно. Мы все сделаем, — закивала жена.— Тогда мне нужен ваш номер телефона и паспортные данные. Это нужно в больнице, чтобы они позвонили, когда все случится. Извините уж, у них там правила.
Я молча полез в шкаф и написал на бумажке всю необходимую информацию. Сосед ушел, оставив на столе ключи от дома и ворот.
Иван Александрович дожил до середины лета. Его не стало, кажется, в самую короткую ночь. После полуночи короткий звонок из больницы. Сразу какие-то мутные похоронные конторы стали названивать, предлагая свои услуги. Так что даже телефон пришлось выключить.
И на утро мы с Людой взяли в сарае бензопилу и канистру с бензином, и пошли выполнять последнюю волю соседа. Перед входом в пирамидальную теплицу я остановился покурить.— Ты чего застрял? — спросила Люда.— Сейчас. Покурю и начнем.— Нервничаешь?— Так, немного... Вся эта история... Может оставим? Пусть растет.— Ты же обещал!— Да, но сейчас думаю... Ну бред же. Нет, конечно, девушка талантливая была. Ловко провела своего Ваню, чтоб он дальше жил. Но мы то что... Нельзя поверить, что девушка — это дерево. А вдруг этот его племянник приедет и нам предъявит? И потом, живое дерево под корень я никогда не пилил.— А я верю, что все так и было. Не зря же это люди придумали. И миллионы людей тысячи лет во все это верят. Значит не просто так...— Ай, Люда, ты опять! То яйца крестить, то теперь это... Люди придумывают всякое, лишь бы жить легче было!— Вов, не хочешь, не верь. Но обещание надо исполнить, — Люда развернулась и, шагнув в теплицу, замерла, воскликнув: «Господи Боже!»
Я шагнул
Комментариев нет