трудовая книжка (employment history) ночные грузчики (night loaders)

[Текст песни «трудовая книжка»]

[Куплет 1: Евгений Алёхин]
Наверное, буду все время улыбаться, проезжая по улице Орджоникидзе
Просто, когда я работал с мужиком Серегой в доставке питьевой воды
Будучи пятнадцатилетним слегка прыщавым тупицей
Именно на этой улице у меня поднималось настроение и следы
Усталости пропадали, когда тащил на четвёртый этаж одной дамочке бутыль
Зная, что она через дверь спросит: «Это артезианские колодцы?»
Я всегда улыбался её глупой реплике, говорил «Да», проходил
Ставил бутыль, она тоже улыбалась, я смотрел, зная, сейчас она повернётся
И пойдёт взять деньги на тумбочке, неизменно была она
В фартуке и короткой майке, и когда она поворачивалась, то я
Видел её красивые длинные ноги и зад, обтянутый трусиками, вот он, протяни руку — на
Нужно было торопиться, график, а мне хотелось подольше постоять
А однажды я был благодаря ей почти счастлив. В тот раз
Было холодно. И я стоял, грелся, потирая руки, ждал, что она к тумбочке пойдёт
И она пошла. И, мой бог, на ней не было трусиков! Сейчас
Я полюбил всех странных людей, чувствовал я, открывая удивленно рот
Сел в машину, посчитал: два рубля за бутылку, то есть сегодня поднялся на шестьдесят
Мы болтали с Серёгой, и он сказал, что тоже видел эту прекрасную задницу
И он разрушил волшебство этого вечера, мы едем домой, фонари горят
«Плюнь ты», — думаю я. «Не жадничай, пусть не только ты это видел, какая к чёрту разница»

[Куплет 2: Михаил Енотов]
Лето было более, чем теплое — такое, что без пива не то, что негоже, а просто грешно
Я в папиных джинсах, подогнутых в четыре раза, и в папиной джинсовке по улице Газовской шёл
И меня не пугали даже гопники, которыми те места изобилуют — было ещё слишком рано
Я шёл на работу от остановки, согретый солнцем и мечтами об электрогитаре
Я работал дай-подаем, а если уж официально, то гордо — маляром-подсобником
Ходил по хрущёвке, звонил в квартиры, мол, красим окна, освободите подоконники
Старушки с деревянными от лака причёсками, молодожёны пока ещё счастливые
Некоторые кормили, одна подарила перчатки, кто-то загревал полтинником
Мой напарник, добродушный запойный мужик лет пятидесяти с багровой плешью
Был ещё сварщик, говорил, знал Сукачёва, был парень с синим драконом на предплечье
Был прораб — то ли гном, то ли татарин, кудахтая от смеха, рассказывал, как они похмелялись
И закусывали объедками рыбы из помойного ведра, в которое перед этим сами все ссали
А я ел мамины бутерброды, пил молоко — надо пить молочное, когда работаешь с краской
А коллеги разбирали на цветмет гараж, отданный нам местным пьяницей под раздевалку
Сдавать бегал, конечно, я с капроновым мешком — до приёмника полтора километра
Покупали водку, а я не пил, чтоб после работы купить на остановке аудиокассету
Приходил я домой, отмывал кудри от краски, слушал новую кассету возбуждённо
Ждал братишку из школы, чтоб кассетой похвастаться, пересказать историю про Сукачёва
Потом уходил пошататься по городу, зайти в музыкальный магазин, поглядеть гитары
«Скоро у меня будет такая же», — думал. Я был тогда счастлив, хотя и не знал этого